Читальный зал

Эта часть мемориала символизирует вагоны, в которых в лагерь смерти Тростенец свозили людей. Фото dw.com

«Тростенец» – лагерь смерти под Минском, о котором надолго забыли

Один из крупнейших в Европе лагерей смерти «Тростенец» под Минском после войны был, по сути, забыт – рядом с ним находилась лишь свалка мусора. Теперь здесь открывают мемориал.

29 июня в 10 километрах от Минска будет открыт мемориал жертвам нацизма. Во время Второй мировой войны здесь находился один из крупнейших лагерей смерти – «Малый Тростенец», четвертый (по некоторым данным третий) по количеству уничтоженных в нем людей после Освенцима, Треблинки и Майданека и крупнейший на территории бывшего СССР. Предположительно в нем были убиты по разным оценкам от 200 до 250 тысяч человек – преимущественно депортированных из Западной Европы евреев, но также евреев из Минского гетто, партизан, подпольщиков, военнопленных, местных мирных жителей.

После войны рядом с урочищем Благовщина, относившемуся к «Тростенцу» месту массовых расстрелов, была мусорная свалка, затем – мусорный полигон. Памятный камень здесь установили лишь в 2002 году. С 2010 года ведется работа по созданию мемориального комплекса. Его строительство было поддержано Германией, включая МИД ФРГ, частных лиц и администрации городов, откуда в лагерь смерти под Минском привозили евреев. На открытие мемориала в Благовщине приедет президент ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер. Накануне этого события DW побеседовала с историком Александром Долговским – одним из создателей выставки, возвращающей имена убитым в «Малом Тростенце».

DW: Что представляет собой часть мемориала «Тростенец», открытие которой состоится 29 июня?

Александр Долговский: 29 июня открывается вторая часть мемориала на месте, которое было расстрельным с мая 1942-го по конец 1943 года (входящие в первую очередь проекта Дорога памяти и монумент «Врата Памяти» были открыты в 2015 году. – Ред.). В «Тростенце» уничтожалось мирное население Западной Европы, и теперь здесь установлены информационные плиты, где указано, что это мирные граждане. В непосредственной близости находится памятник. Так жертвам «Тростенца» возвращается идентичность, чего в советское время не было. На памятнике написано о заключенных Минского гетто и евреях, депортированных из западных стран. В советском же нарративе их обозначали среди прочего как мирных советских граждан, партизан, подпольщиков. Советская культура памяти осознанно исключала тему Холокоста.

– А почему европейских евреев представляли как мирных советских граждан?

– Чрезвычайная государственная комиссия (по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. – Ред.) здесь впервые столкнулась с массовым уничтожением евреев, депортированных из Западной Европы. Несмотря на многочисленные находки, свидетельствующие о том, кого уничтожали в Тростенце (точнее, в Благовщине), было решено данную категорию жертв представить в конечном отчете советскими мирными гражданами.

– Почему об этом месте после войны забыли не только в Беларуси, но и в Западной Европе?

– В местах уничтожения близ Тростенца преступникам удалось не только убить десятки тысяч жертв, но и сжечь их тела. Из депортированных евреев выжили единицы, которые использовались преступниками на принудительных работах. После войны они разъехались в разные страны мира, где оставались наедине со своими травмами. В странах, из которых были депортированы евреи, предпочли забыть об этой категории жертв. В советской Беларуси же помнили об убитых советских гражданах, партизанах, подпольщиках и военнопленных. Совместное вспоминание о данных местах уничтожения началось в 1990-х, продолжилось в 2000-х годах.

– Много ли белых пятен в истории «Тростенца» на данный момент? Называют разное количество убитых в этом лагере смерти – от 50 тысяч до 2 миллионов.

– 206 500 убитых – данные чрезвычайной комиссии, исследовавшей летом 1944-го места преступлений. Цифры все круглые. Они имеют символическое значение. Но мы должны возвращать память о людях – через лица, фамилии. Этим занимается Историческая мастерская (белорусско-немецкий проект, учрежденный Дортмундским международным образовательным центром, Минским международным образовательным центром имени Йоханнеса Рау и Союзом белорусских еврейских общественных объединений и общин. – Ред.). Результат ее работы – электронный архив – представлен на выставке «Лагерь смерти «Тростенец». История и память». Входящие в нее коллекции – берлинская, минская, дюссельдорфская – посвящены депортированным и местным евреям, уничтоженным в этом лагере смерти.

– Каково поле деятельности для исследователей сегодня?

– Возвращать имена. Сама выставка «Лагерь смерти «Тростенец». История и память» является активным действием в рамках общей транснациональной культурной памяти. Открывая экспозицию в разных городах Беларуси, Германии, Швейцарии (в Австрии она еще будет представлена), мы встречаемся с местными инициативами, создающими свои книги памяти. Так в электронном архиве появились кельнская и бременская коллекции имен убитых в «Тростенце» евреев. Скоро выставку представят во Франкфурте, Гиссене, Люнебурге, Вене и Терезине.

– Какова роль иностранных партнеров в создании мемориала в Тростенце?

– Общественные, государственные, религиозные инициативы из разных стран сделали возможным появление этого мемориала. С 2010 года австрийское общественное объединение IM–MER организует мемориальные поездки в Тростенец. Их участники укрепляют на деревьях в Благовщине желтые таблички с именами и фотографиями убитых здесь евреев. А учащиеся школы из деревни Большой Тростенец стали укреплять таблички с именами белорусских жертв.

– Чем отличается культура памяти в Германии и Беларуси? Ведь в Беларуси, как и в Германии, нет ни одной семьи, которую бы не затронула война.

– Германия несет ответственность за преступления нацистов. После восстановления единства Германии возникла общегосударственная концепция мемориализации. Там самокритично обрабатывают историю. Центральное место в культуре памяти – Холокост. Это ключевое преступление, потому что оно не имеет границ, и потому что общество это допустило.

Проблема белорусской культуры памяти в том, что мы охотней представляем себя жертвами и не можем самокритично разбираться с прошлым. Ведь немецкий оккупационный аппарат был недостаточен для тех масштабов преступлений, которые происходили здесь: для уничтожения людей в Беларуси привлекали и местных, и из других регионов СССР.

Белые пятна нашей историографии – вызов нашей культуре памяти. Как мы с этим будем обходиться, способны ли мы выйти за национальные рамки, где мы помним только о своих жертвах? Не может быть своих и чужих жертв, должна быть не национальная, а транснациональная культура памяти.

О лагере смерти в Тростенце мы должны помнить вместе с немцами, чехами, австрийцами, швейцарцами, израильтянами, американцами, жителями других стран, где живут родственники депортированных в Беларусь и убитых здесь евреев. Мы должны говорить не только о страданиях белорусского мирного населения, но и о страданиях депортированных евреев и евреев из Минского гетто, которых мы именно так и назовем. А не так, как кому-то удобно было называть их в прошлом.

Елена Данейко

Deutsche Welle